Едем в сторону Кали. Вдоль дороги, в тени банановых деревьев - плантации кофе. Глядя на еще зеленые, промытые недавним дождем плоды, не могу не вспомнить о том, когда я в последний раз был на кофейной плантации и собирал кофе. Никарагуа, декабрь 1988 года. Сандинистская революция, солидарность людей из разных стран, мечты всего континента... Манагуа, жара, переполненный школьниками автобус, втиснувшись в который ловлю взгляды и вдыхаю аромат тропиков, которые пахнут дерьмом и апельсинами. Предпоследний год власти сандинистов, неравная война маленькой трехмиллионной крестьянской страны с империей, где танкам, банкам и круглосуточной лжи в эфире противостоит энтузиазм юных участников кампании по ликвидации безграмотности и пространные декларации солидарности издалека тех, кто через несколько лет предаст своих и чужих мертвых и станет добровольными вассалами иностранных держав на одной шестой части суши. А лидеры сандинистской революции будут разыгрывать между собой экспроприированные поместья диктатора Сомосы, преследовать бывших товарищей по оружию, каяться в несуществующих грехах и клясться в верности новым хозяевам. Старый дребезжащий на одной из дорог Манагуа автобус, духота от времени и мыслей. Ловлю взгляд старика на заднем сидении. В его крестьянских руках – «Маленький принц» Экзюпери. Вдруг понимаю, что что бы ни случилось теперь, эта преданная и брошенная революция была не напрасна. На ум почему-то приходит мелодия песни Виктора Хары, где такие слова «как трудно найти в тени ясность, потому что солнце, которое нас слепит, обесцвечивает правду...» Прошло всего двадцать лет. Всё изменилось... Всё? Изменилось?



Наш путь – в район долины реки Каука, в муниципалитеты Флорида и Прадера и «партизанскую столицу» - городок Коринто. Это одна из самых конфликтных зон страны, обладающая идеальными условиями для затяжной партизанской войны, и очищение от войск именно этого района требует ФАРК как предварительное условие для начала мирных переговоров. Еще несколько лет назад захват и похищение заложников из проезжавших по этим дорогам было повседневной реальностью. Сегодня войска выбили партизан из всех основных населенных пунктов, и армейские патрули круглосуточно охраняют по крайней мере наиболее важные участки основных трасс. Ездить по дорогам Колумбии стало безопаснее. Мне необходимо встретиться с людьми, живущими в этой «партизанской зоне», чтобы услышать их мнение о конфликте и его участниках.



Заезжаем в городок Пальмира, где нас ждет у себя дома и в кругу семьи следующий связной – индейский пастор Педро, добровольный ответственный за мирные инициативы Генри в районе от Кали до Коринто. Очень умный и приятный в общении человек, Педро оказывается одним из самых политизированных руководителей местной евангелистской церкви и прекрасно осведомлен о борьбе индейских движений от Мексики до Чили.



Мы говорим о необходимости доверия и взаимодействии между религиозными и светскими организациями, борющимися против насилия. Он вспоминает о временах двадцатилетней давности, когда он был торговцем одеждой и в поисках клиентов забирался далеко в сельву, в районы, находившиеся под контролем ФАРК. «Все люди работали и жили достаточно сносно, партизаны всегда помогали крестьянам строить дома, чинить домашнюю утварь и учителя из них учили грамоте. Существовала довольно жесткая, но в целом справедливая дисциплина. Воровство и насилие по отношению к женщинам строго наказывались. Крестьяне не то чтобы чувствовали ФАРК своей армией, но отношения были скорее дружеские, чем другие. Потом, с расширением плантаций коки всё изменилось... Всё очень изменилось с тех пор...». Я фотографирую самую красивую девочку Пальмиры - дочь Педро – и она с удовольствием позирует дома и во дворе.



После прекрасного обеда они всей семьей пытаются уговорить нас остаться у них на ночь, Педро хочет побольше узнать о Чили и бывшем Союзе, но мы действительно спешим и надо ехать дальше, чтобы до наступления темноты добраться до Коринто. Педро связывается с церковью Коринто, где нас уже ждут, потом, как обычно, нас благословляют, желая пути «без приключений», и мы едем дальше.



Мы проезжаем по удивительным местам, небольшим селениям, жители которых – пестрая смесь всех рас, живущих в Колумбии.



На натянутых над улицами проводах – странный паразит в виде пучков травы, который очень напоминает птичьи гнезда.



Несколько раз выходим попить кофе или пива в придорожных кафе. Заметно, что мы довольно сильно выделяемся из здешнего человеческого пейзажа, на нас смотрят со смесью любопытства и недоверия, и, как это принято во всех провинциях мира, все здороваются.



Достаю фотоаппарат и, делая вид, что снимаю сидящего напротив Генри, пытаюсь фотографировать проходящих и проезжающих мимо людей.



В пути Генри говорит мне: «Эта машина, которую мы только что обогнали, и сидящие в ней люди – типичные парамилитарес». Я поворачиваюсь назад и вижу среднего размера открытый джип армейского образца и сидящих в кузове бритых и серьезных молодых людей с рюкзаками. «Пожалуйста, больше никогда так не делай», - тихо реагирует Генри, и наступает молчание.

Военных патрулей вдоль дороги уже давно не видно. Мы приближаемся к Коринто. Вдоль этой трассы каждую неделю происходят столкновения между армией и партизанами. И у ФАРКа, и у парамилитарес, и у армии здесь везде есть свои глаза и уши. Генри уверяет, что всем им уже известно о нашем присутствии, но если бы это было чревато какими-то проблемами, его доверенные люди нас бы уже предупредили. Несмотря на мою уверенность в том, что любитель театральных эффектов Генри, по крайней мере, в несколько раз преувеличивает драматизм ситуации, на тропический пейзаж вдоль трассы начинают накладываться мелодии из «Семнадцати мгновений весны».



Генри говорит, что через пару километров впереди будет мост, где у нас примерно 80% вероятности встретиться с патрулем ФАРК, где партизаны взимают «налог» за проезд по дороге. На въезде на мост сидят, болтают и смеются чернокожие парень и девушка лет 16-ти. Они одеты как обычные местные жители и оружия тоже не видно. Ребята останавливают нас и вполне дружелюбно спрашивают, куда мы и зачем. Генри с шутками отвечает и протягивает им банкноту, эквивалент которой примерно доллара четыре. «Только смотрите, не озорничайте», - добавляет он. Они благодарят, смеются и желают нам счастливого пути. «Главное мое обязательство перед тобой выполнено, - говорит Генри, - я тебе обещал, что ты увидишь партизан, и ты их увидел». «Знаешь, мне так хотелось их сфотографировать, но почему-то я не стал этого делать... Думаешь, правильно?» - отвечаю я. Генри смеется.

Буквально через пять минут мы видим большой армейский пост с мешками и бойницами и въезжаем в Коринто. В районе центральной площади нас встречает семья одного из местных пасторов, и мы поднимаемся к ним в дом. Нам сообщают, что, скорее всего, я «первый русский в Коринто» и им ужасно приятно, что мы до них все-таки добрались. За кофе приходится прочитать нечто типа краткого курса истории перестройки и ее последствий.

Эта семья заметно богаче среднего уровня, у нее два магазина в центре города. Последние новости Коритно – на прошлой неделе солдаты убили двоих жителей по подозрению, что они из ФАРКа, а на самом деле - ничего подобного. Месяц назад ФАРК похитил одного из сотрудников церкви, который был очень нетерпелив и поехал в горы к партизанам раньше, чем те дали официальное согласие на встречу. В результате ему не обеспечили безопасность, и говорят, что это уже не их ответственность. Скорее всего, его «удержала» первая же из встретившихся групп, и поскольку у ФАРКа в последнее время серьезные проблемы с координацией и центральным руководством, отыскать его в сельве знакомые ФАРКовские контакты пока не могут. Придется ждать, когда придет требование о выкупе.

Несмотря на присутствие армейских постов на въезде, выезде и центральной площади Коринто, реально в городе двоевластие. ФАРК здесь слишком давно, слишком близко и слишком много родственников коринтян находятся или провели какое-то время в горах с партизанами. Но никто не будет говорить на эти темы с незнакомыми. Настроения большинства жителей однозначны – никто не хочет войны. По словам людей информированных, настроение большинства солдат и партизан примерно то же. Очень часто ими используются неформальные каналы для общения, и когда та или иная сторона готовит военную операцию против другой, – противник просто покидает эту территорию. Никто не хочет умирать. Раньше, примерно лет двадцать назад, Коринто с окрестностями был вотчиной других партизан – Движения М-19. Несколько раз и на довольно продолжительные сроки этот городок переходил под полный контроль М-19, и партизаны становились единственной официальной властью. Младшие поколения об этом уже почти ничего не знают. А старшие (не в микрофон, разумеется) говорят, что «М» были совершенно другие, не как ФАРК, что они были «очень наивны, очень идеологизированы и старались всегда поступать по справедливости, поэтому почти всех их убили, когда они сложили оружие... Это происходило здесь, на этой вот площади... Они поверили, что правительство выполнит свои обещания... Когда «М» занимали Коринто, они всегда платили за еду, а если денег не было – они просили помощи, но никогда ни у кого ничего не отбирали... и их бойцы все время беседовали с нами, объясняя, с кем и за что они воюют, рассказывали нам о политике и истории... за это их всех убили...»